Самая дорогая российская IT-компания вступила в новую фазу сложных взаимоотношений с властью. Кремль, обеспокоенный развитием искусственного интеллекта, добился создания подконтрольного государству «Фонда общественных интересов», который будет принимать решения о продаже ключевых пакетов акций «Яндекса». Этому предшествовали десять лет постоянных атак на «Яндекс», о которых широкая общественность мало что знала.

Национальный агрегатор

В 2010 году одному из менеджеров сервиса «Яндекс.Новости» купили специальный телефон. На этот номер мог звонить только сотрудник Управления внутренней политики Кремля (*, рассказывает экс-сотрудник «Яндекса»*). «Яндекс.Новости», основанные в 2000 году, занимались автоматической агрегацией новостей российских СМИ, а кремлевское управление — ручным менеджментом всей политики в стране.

— Он мог позвонить 1 января, глубоко вечером и начать орать: почему на морде (сленговое обозначение первой страницы сайта или сервиса — «Проект») «Яндекса» висит новость, что Бориса Немцова закрыли в тюрьме после акции Стратегии-31?», — вспоминает экс-менеджер «Яндекс.Новостей» (*. Немцов вместе с другими оппозиционерами был задержан на этой акции 31 декабря 2010 года*).

Обязанностью сотрудника было объяснить чиновнику, что других событий в стране в этот праздничный день нет, поэтому новость в топе, и вообще надо было думать, прежде чем задерживать Немцова. «Они уже тогда воспринимали „Яндекс“ как СМИ, а мы все время им продвигали идею, что нужно звонить не „Яндексу“, а главным редакторам. Ну, и допродвигались», — вспоминает собеседник «Проекта», имея в виду победившую в скором времени тотальную цензуру в медиа.

Пытаясь вспомнить, когда государство впервые пришло в «Яндекс» с претензиями, один из бывших менеджеров компании называет лето 2008 года, самый разгар войны с Грузией (* — об этом же писал Forbes в 2011 году*). «Приехали замруководителя администрации президента Владислав Сурков, его зам Константин Костин и еще один жутко засекреченный чувак», — вспоминает собеседник, работавший в то время в компании. Стали говорить: «Что у вас за безобразие происходит? Расскажите, как работает сервис („Яндекс.Новости“ — „Проект“), а мы вам расскажем, как он должен работать. Они пришли решать вопрос. Не договариваться».

В то время «Яндекс.Новости» агрегировали любые русскоязычные новости, как, например, англоязычный Google и сейчас делает с новостями на английском языке. Одни ресурсы писали, «какие у нас доблестные солдаты», другие «какие плохие русские» и все это отображалось в новостном агрегаторе, вспоминает его экс-сотрудник. Было очень много мелких сайтов, а ранжирования (* (ранжирование — сортировка сайтов в поисковой выдаче, работающая, в частности, по принципу качества СМИ)*) еще не было, «сервис был не очень хороший», признается собеседник: в топ «Яндекса» мог попасть кто угодно.

— Я был там минут двадцать. Рассказал им, как выбираются новости, какие факторы влияют на их расположение в рейтинге, показывал топ», — вспоминает экс-директор «Яндекс.Новостей» Лев Гершензон. Сурков перебил его, указав пальцем на заголовок, взятый с либерального сайта: «А это наши враги, — сказал он. — Этого нам не надо!» Гершензон страшно удивился: «Я не думал, что взрослый человек на полном серьезе может произносить такое». После того как Гершензон покинул кабинет, Сурков объяснил руководству «Яндекса», что Кремлю нужны успешные бизнес-истории. Он явно хотел показать, что власти предлагают «Яндексу» дружбу, но Костин вдруг запросил доступ к интерфейсу новостного сервиса, о принципах работы которого рассказал Гершензон, — этой историей в книге Андрея Солдатова и Ирины Бороган «Битва за рунет» описывается один из первых визитов в «Яндекс» Суркова и Костина.

Собеседник «Проекта», близкий к Кремлю, вспоминает эту встречу иначе: «Они нам сказали, что мы к ним придираемся, а их поиск работает корректно. Мы приехали к ним на демонстрацию. И они немедленно подтвердили наши самые страшные подозрения. Прямо на демонстрации запустили новость и хотели показать, как формируются сюжеты. И там сразу пошли сбои и перекосы. Так мы увидели, что поиск работает некорректно». После этого, по его словам, чиновникам представили пятерых программистов, которые «руками корректировали эту поисковую выдачу». Больше всего чиновников волновало, что агрегатором индексировалось «всякое говно» — те самые мелкие сайты и блоги. Главе и акционеру компании Аркадию Воложу (сооснователь и CEO «Яндекса» — «Проект») тогда сказали: «То, что ты пишешь на морде сайта, смотрят миллионы, это Первый канал. Либо убирай, либо развивай» (*, утверждает собеседник, близкий к Кремлю*).

В целом отношения Кремля и «Яндекса» десять лет назад, хотя и начали накаляться, но были похожи скорее на диалог. Началась долгая дискуссия, вспоминает экс-сотрудник Кремля: какие СМИ брать в сервис «Яндекс.Новости», какие — не брать. «Яндексу» сказали: «Ребят, вы можете себя обезопасить, есть российские СМИ, они действуют в правовом поле и отвечают за то, что пишут. Возьмите их в источники первого уровня. Вторым и третьим пусть будет вся ваша параша» (*, воспроизводит разговор бывший кремлевский чиновник*). Главное беспокойство, по его словам, вызывали возможные провокационные заголовки о первых лицах государства: «Не должно было быть на морде такого, что Путин удавился или Медведев от ужаса выбросился из окна. Шла информационная война с Грузией, на них вовсю работали америкосы. А у нас не было великого китайского файервола, чтобы такие вещи останавливать на взлете».

Осенью 2008 года было сделано ранжирование источников новостей, но головная боль у владельцев «Яндекса» не исчезла. «Давление с их (Кремля — „Проект“) стороны было постоянное, Волож расстраивался, ему было страшно. Он регулярно встречался с Кремлем: с Волошиным (Александр Волошин, бывший глава администрации президента, хороший знакомый Воложа и член совета директоров компании с 2010 года — „Проект“), без Волошина, с Сурковым», — вспоминает бывший менеджер компании. Тогда-то в 2010 году менеджеру «Яндекс.Новостей» и потребовалось заводить специальный телефон для звонков из Кремля: чиновники стали регулярно названивать, требуя объяснить, почему та или иная новость попала в топ «Яндекса» даже несмотря на ранжирование.

В 2011 году «Яндексу» пришлось придумать специальную программу: в ситуации, когда страна в опасности, его переводят в особый режим, который подразумевает, что в топ попадает только 10-15 отобранных медиа. Об этом механизме знал топ-менеджер компании Дмитрий Иванов (* — не ответил на запрос «Проекта»*), команда «Яндекс.Новостей» и Волож (*, рассказывает бывший сотрудник «Яндекс.Новостей». В пресс-службе компании опровергли наличие подобного механизма*). В пул этих СМИ, например, входила газета «Коммерсант», государственные агентства и некоторые другие издания. Это были СМИ, в которые чиновники могли за пять минут дозвониться (*, объясняет экс-менеджер «Яндекса»*). Режим тогда так ни разу и не включили (*, вспоминают два собеседника: экс-сотрудник «Яндекса» и бывший чиновник Кремля*). «Мы все говорили им, что они должны на бумаге прописать регламент, когда этот особый режим включается. Но это была хитрость: и они, и мы понимали, что такой документ не мог появиться в природе», — говорит экс-сотрудник компании.

Проверенный покупатель

Газета «Коммерсант» неспроста появилась в списке СМИ, считающихся в Кремле проверенными, наравне с государственными информационными агентствами. С 2006 года газетой владеет лояльный Кремлю олигарх Алишер Усманов, и с тех пор не раз становилось известно о цензуре в этом издании.

Летом 2008 года структуры Усманова заинтересовались покупкой и самого «Яндекса»: в СМИ утекла информация о том, что бизнесмен ведет переговоры с Воложем о приобретении 10-15% акций. Эта заявка была согласована с Кремлем, признается теперь экс-чиновник администрации президента: «Они („Яндекс“ — „Проект“) планировали выходить на IPO и, хоть и божились, что не собираются никому продаваться, но их система акций тогда позволяла провернуть что угодно». Еще в 2007 году материнской компанией для ООО «Яндекс» стал зарегистрированный в Нидерландах холдинг Yandex N.V. Тогда в Кремле поняли, что акциями «Яндекса» могут завладеть иностранцы (*, говорит экс-чиновник Кремля*).

«Воложа вызвали поговорить к президенту Медведеву, в кабинете как рояль в кустах оказались Усманов и глава „Газпрома“ Алексей Миллер (*. Миллер и Усманов — друзья и партнеры с начала нулевых, когда Усманов работал в „Газпроме“). Медведев якобы сказал: вот очень хорошие пацаны, надо им долю продать, но Волож тогда запросил нереальную цену», — пересказывает историю со слов Воложа один из участников IT-рынка (*. «Газпром», Волож и тогдашний пресс-секретарь Медведева не ответили на запрос «Проекта»*).

«Нужны были гарантии, что «Яндекс» останется в России. Рассматривались разные варианты: один вариант был «нагибать» — заставить их продать акции, — вспоминает экс-чиновник администрации президента. — «Но это для Воложа и инвесторов была не очень хорошая идея — продать 10% акций перед IPO».В итоге личным решением Суркова продажу «Яндекса» Усманову остановили: «Он хотел иметь рычаг, давить этой услугой на компанию» (*, считает сотрудник «Яндекса». Представитель Усманова сказал «Проекту», что тогда бизнесмен вел переговоры с несколькими компаниями — российскими и зарубежными. Вопрос об участии Кремля в подготовке сделки он оставил без комментариев*).

Вместо продажи в 2009 году была придумана «золотая акция», которая блокирует продажу ключевых активов «Яндекса». Держателя акции предложил Кремль, это был «Сбербанк»: «Герман Греф был не против, Сбербанк тогда пытался какие-то онлайн-сервисы развивать, и у них намечалось какое-то сотрудничество» (*, вспоминает чиновник администрации президента*). Вследствие этой операции Google не смог купить и Mail.ru Group, который позволили продать Усманову (*, утверждает близкий к Кремлю собеседник*).

Комментарий «Яндекса»:
Десять лет назад появилась «золотая акция» — механизм ограничения со стороны государства продажи крупного пакета акций «Яндекса». Тогда это стало гарантией от покупки компании большим международным игроком или местной бизнес-группой.

Кибервойна

В 2011-2012 годах в стране многое поменялось: президент, парламент и куратор внутренней политики, которым вместо Суркова стал Вячеслав Володин. В разгар массовых протестов 2012 года у Кремля, видимо, были проблемы посерьезнее «Яндекса» (*, вспоминает бывший сотрудник компании*): тогда «Яндексу» даже удалось интегрировать в свой новостной сервис онлайн-трансляции с митингов. Хотя Воложа пришлось долго убеждать, что за эти трансляции никого не посадят (*, вспоминает экс-менеджер «Яндекса»*).

Но просил не только Кремль. Вскоре «Яндекс» начал судиться с Google, непублично жаловался чиновникам на налогообложение. Бывший кремлевский чиновник вспоминает, что компания многое просила у государства: «„Яндексу“ все время тоже что-то надо в ответ от государства. Это взаимовыгодная ситуация всегда», «Сегалович (Илья Сегалович — основатель и технический директор „Яндекса“ — „Проект“) был политизированным парнем, больше, чем Волож. Он был идейным либералом, на его похороны даже Навальный (Алексей Навальный, оппозиционный политик — „Проект“) ходил. При Сегаловиче у „Яндекса“ склонность показывать фак и дурить была больше», — вспоминает эти годы бывший федеральный чиновник. Многие сотрудники «Яндекса» тогда были «ультра-либералами», вспоминает знакомый с этим кругом IT-бизнесмен: «У них стала возникать с государством коллизия: мы никогда не будем сотрудничать с этим кровавым режимом, мы особенные, у нас есть технический рычаг, и мы можем улучшать мир».

Комментарий «Яндекса»:
«Яндекс», как и другие компании нашей отрасли, находится в постоянном диалоге с представителями государства на самом разном уровне.

В 2014 году повторилась та же проблема, что когда-то с Грузией. У Володина и его сотрудника Тимура Прокопенко, отвечавшего за СМИ, возникли претензии: «Другие люди стали спрашивать: а где ручки, чтобы все выключить? А мы им снова объяснять, что ручек нет». Запросы Кремля тогда были сформулированы так: надо сделать стерильный от «чужих» новостей выпуск (*, описывает экс-сотрудник компании*). И это постепенно произошло.

«Володин — это танк вместо людей, они фигачили эти законы один за другим». — говорит работавший тогда в «Яндексе» собеседник, начиная перечислять все законодательные инициативы последних лет, которые были приняты для контроля за интернетом в целом и «Яндексом» в частности. Первой была инициатива о приравнивании новостных агрегаторов к СМИ. С подачи Путина, публично отвечавшего на вопрос, является ли «Яндекс» СМИ, депутат Госдумы Андрей Луговой в мае 2014 года задал такой же вопрос Генпрокуратуре. И депутаты начали готовить закон, который бы обязал агрегатор регистрироваться как СМИ. Его придумывали кремлевские чиновники Радий Хабиров и Тимур Прокопенко (*, говорит собеседник, близкий к Кремлю*), но принят он был только в 2016 году, а вступил в действие в 2017.

Закон обязывает владельцев новостных агрегаторов проверять «достоверность информации» во всех источниках, не зарегистрированных Роскомнадзором в качестве СМИ. Недостоверные публикации по требованию Роскомнадзора должны удаляться под угрозой штрафа от 600 тысяч до 1 млн рублей. В первой редакции законопроекта уже тогда было и ограничение доли иностранцев в агрегаторах, но этот пункт тогда в итоге убрали. «Я помню, что все сидели и думали, на кого из людей без вторых паспортов перерегистрировать „Яндекс.Новости“», — вспоминает один из топ-менеджеров «Яндекса».

Повинуясь закону, «Яндекс» мог просто убрать новости с главной страницы, но экс-менеджер компании вспоминает, что государство фактически запретило это делать: «У нас была аудитория Первого канала. И они ее хотели» (*, вспоминает экс-менеджер «Яндекса»*). Осенью 2016 года «Яндекс» объявил, что сообщения СМИ, у которых нет регистрации Роскомнадзора, исчезнут со страницы «Яндекс.Новостей»: таким образом, ни «Проект», ни Навальный, ни «Медуза» при действующем законе самостоятельно (*, то есть не через перепечатывание в других СМИ, *) никогда не появятся на главной странице крупнейшего российского сайта. Качество новостного агрегатора очень скоро стало вызывать вопросы: в разгар мартовских митингов 2017 года вместо новостей с площадей главным сюжетом было Евровидение, а в московских «Яндекс.Новостях» — погода. Сюжет о задержании Навального, сначала появившись, потом и вовсе исчез из «Яндекс.Новостей».

Комментарий Яндекса:
Может ли «Яндекс» вручную вычищать новости о конкретных персонах? Как часто главреду Новостей звонят ньюсмейкеры с просьбой удалить сюжеты из новостей? В «Яндекс.Новостях» редакторов нет. В случае, если издание прислало нам материал, который оно по каким-либо причинам передумало нам отправлять, это можно сделать самостоятельно через специальные параметры в фиде. Таким же образом можно обновлять свои материалы — самостоятельно.

В интервью «Ведомостям» в том же году Волож так ответил на вопрос, почему сервис перестал отражать объективную картину дня:

— Простые цифры: 31 декабря 2016 г. у нас в сервисе было около 7000 источников, 1 января 2017-го их стало примерно 1000. Только те, что имели лицензию на вещание. Как вы думаете, качество сервиса могло остаться прежним? С тех пор источников немного прибавилось. Кроме того, мы стараемся настроить алгоритмы под новую реальность — склеивать сюжеты и так было не всегда просто, сейчас требуются новые прорывы, чтобы уметь работать с сильно уменьшенным набором данных».

Cобячка яндекс ру

Внутри «Яндекса» ходил слух (* — об этом же мы рассказывали в материале «Осень президента»*): из-за мэра Москвы Сергея Собянина к «Яндекс.Новостям» начал приглядываться не только Кремль, но и другие чиновники. Сотрудники компании пересказывали друг другу такую историю: в 2014 году Собянин с нынешним премьер-министром, а тогда главой ФНС Михаилом Мишустиным, сходили в баню, где мэр рассказал налоговику, что в поиске «Яндекса» можно найти массу компромата на себя (в качестве примера приводились многочисленные статьи о якобы существовавшей близости между мэром и его замом Анастасией Раковой). Предположительно после этого Мишустин тоже начал пристально следить за плохими статьями про себя в «Яндексе» и многим на это жаловался (*, вспоминают бывший кремлевский чиновник и экс-менеджер «Яндекса»*).

«Яндексу» нужны были хорошие отношения с московскими властями. В 2014 году отдел бизнес-девелопмента «Яндекс.Транспорта» пошел договариваться с мэрией: им нужны были данные — координаты автобусов, забитость парковок, расписание общественного транспорта. Москва им на это сказала: хорошо, но мы хотим сотрудничать с «Яндекс.Новостями» (*, вспоминает экс-сотрудник сервиса*).

«Приходила Ракова (вице-мэр Москвы Анастасия Ракова — „Проект“) и спрашивала нас: а почему СМИ пишут какой-то ужас? А как сделать, чтобы был не ужас? Мы читали им лекции, не думая, что они вот так, в лоб, это будут использовать», — вспоминает экс-сотрудник «Яндекса». А случилось вот что: летом 2014 года несколько сотен московских госучреждений и газет, существующих на деньги мэрии, подключили свои сайты к «Яндекс.Новостям». Это создавало критическую массу публикаций о столичной мэрии, что по законам алгоритма выводило такие новости в топ. В итоге новости об открытии Собяниным детского сада стали попадать на главную страницу «Яндекса», которую видит вся страна.

— Тогда были выборы в Мосгордуму, и это не резало глаз. Потом стало понятно, как появились эти «собячки» (* — так между собой их называли сотрудники «Яндекса»*). Они подстроились идеально. Мы сами рассказали про ранжирование сюжетов, но не ожидали манипуляций с картиной дня. Это была черная оптимизация», — говорит бывший сотрудник «Яндекс.Новостей».

Команда «Яндекса» инициировала встречу с сотрудником информационного департамента мэрии (*, говорит тогдашний сотрудник компании, не называя имя чиновника*):

— Пришел человек, весь в Fendi и Brioni. Мы ему стали говорить, что видим манипуляцию со стороны московских провластных СМИ. А он в ответ: «А в чем собственно проблема, девушки? Мы ему говорим: наша проблема в том, что топ видят во всей стране — пользователю из Владивостока не интересно, что там у Собянина. А он стал убеждать, что новости Москвы интересны всем.

Отставить разговорчики

На протяжении многих лет новостной сервис «Яндекса» был главным генератором проблем для компании в отношениях с властями. Однако вскоре главной бедой стали сервисы, где производителями контента выступали сами пользователи, обычные граждане России.

На мобильных картах «Яндекса» и сейчас есть функция, которая позволяет пользователям оставлять свои высказывания прямо на карте. Она называется «Разговорчики» и представляет собой точку, похожую на облачко. Внутри облачка — высказывание пользователя, который эту точку поставил. В основном люди комментируют причины пробок или увиденные ими на дороге аварии.

В 2012-2013 годах «Разговорчики» очень не нравились Кремлю: «Там все время или на митинги призывали или писали, что Путин — х**. „Яндексу“ тогда звонили и говорили: что это у вас происходит, убирайте это все» (*, вспоминает экс-чиновник*).

Как утверждает тогдашний служащий управления внутренней политики Кремля, после обращения властей «Яндекс» начал модерировать «Разговорчики»: «Всю политизированную фигню оттуда убирать».

Комментарий Яндекса:
Чтобы не отвлекать водителей от дороги ненужной информацией, в сервисе реализована система автоматической модерации, которая может удалить сообщения, содержащие, например, нецензурную лексику. Кроме того, существует дополнительная проверка сообщений на релевантность дорожным событиям. По умолчанию «разговорчики» отображаются на карте 20 минут, но время может меняться как в большую, так и меньшую сторону в зависимости от реакции пользователей. Модерация появились давно.

Один из блогеров в LiveJournal так описывает ситуацию в «Яндекс.Разговорчиках» в 2015 году: «Завязалась политическая дискуссия, в ходе которой жестко досталось московскому мэру, даже было озвучено предложение, цитирую, „познакомить его с Кузькиной мамой“…Так вот, на следующем скрине, который был сделан через 17 минут после первого, все политические сообщения были удалены». В 2017 году сервис, как сообщалось, из-за технического сбоя сутки не работал в Санкт-Петербурге: городские СМИ тогда отмечали, что проблемы в «Разговорчиках» совпали с открытием в городе Культурного форума, приездом на него вип-персон и перекрытием дорог из-за них.

Путин и интеллект

— Если кто-то сможет обеспечить монополию в сфере искусственного интеллекта, тот станет властелином мира. Неслучайно многие развитые страны мира уже приняли свои планы действий по развитию таких технологий. И мы, конечно, должны обеспечить технологический суверенитет в сфере искусственного интеллекта», — этими словами в мае 2019 года Путин открыл первое государственное совещание по искусственному интеллекту.

На  нем в том числе присутствовал глава Сбербанка Греф и московский мэр Собянин.

Искусственный интеллект выделили в отдельный госпроект, бюджет оценили в 90 млрд руб. Путин действительно интересуется проблемами AI, «эта тема звучит», объясняет кремлевский чиновник: «Ровно по этой причине „Яндекс“ сейчас — стратегическая компания номер один и хорошо, что она наша, потому что с ее помощью можно что угодно сделать. У них (у „Яндекса“ — „Проект“) для этой работы есть важные базы данных».

Тот факт, что компания может стать «не нашей» — ее могут купить американцы — давил на государство, объясняет член совета директоров «Яндекса»: «В воздухе витало понимание, что структура собственности „Яндекса“ — угроза нацбезопасности. Волож умрет, его акции будут не суперакциями, и какие-то непонятные американские владельцы будут контролировать национальное достояние».

Были разные варианты, как гарантировать «суверенитет» «Яндекса». Первый — сделка с государственным «Сбербанком». В таком сценарии многое выглядело логичным: Греф — поклонник темы искусственного интеллекта, заразивший ею Путина (*, сообщали собеседники BBC*), в 2018 году «Сбербанк» уже запустил совместное предприятие с «Яндексом». «Мы хотим построить на базе „Яндекс.Маркета“ российский Amazon, и очень надеюсь, у нас все получится», — говорил Греф после закрытия сделки.

Доли «Сбербанка» и «Яндекса» в предприятии были примерно равные, но что-то пошло не так: «компании не совмещались», периодически возникали вопросы о разводе (*, вспоминает собеседник «Проекта» в руководстве «Яндекса»*). На фоне этих проблем, как утверждает собеседник в «Яндексе», у Грефа и возникло желание купить долю во всем поисковике — это произошло летом 2018 года. За лето состоялось несколько встреч топ-менеджеров двух компаний — Греф и его зам Лев Хасис, Волож и финдиректор «Яндекса» Грег Абовский (* — не ответили на запрос «Проекта»*). Сделка была одобрена замглавы администрации президента Сергеем Кириенко (*, утверждает собеседник близкий к Кремлю*). Осенью 2018-го, через четыре-пять месяцев переговоров, план слияния стал достоянием прессы. Акции «Яндекса» рухнули почти на 10%. Как утверждает источник в руководстве «Яндекса», Греф очень обиделся и на то, что «Яндекс», по его мнению, слил переговоры в прессу, и на то, как рынок оценивает Сбербанк. С того момента Греф ни разу не появлялся на совете директоров «Яндекса», зато Сбербанк решил стать крупнейшим акционером Mail.ru.

В итоге к концу 2019 года идея искусственного интеллекта получила весьма своеобразное развитие: управление внутренней политики Кремля, мэрия столицы и Сбербанк создали АНО «Диалог» — специальную структуру для политической пропаганды в интернете (*. Гендиректором АНО стал вице-президент «Сбербанка» Андрей Заварзин). Возглавил структуру Алексей Гореславский, который прежде в Кремле курировал политику в интернете и в частности взаимодействие с «Яндексом» (*, рассказывают собеседники «Проекта», знакомые с работой этого центра*). Штаб-квартира, включая офис Гореславского, разместилась в соседнем подъезде от центрального офиса «Яндекса» на улице Тимура Фрунзе в Москве. На запрос о том, участвует ли «Яндекс» в работе «Диалога», компания ответила отрицательно. Сбербанк не ответил на запрос, предоставляет ли он новой структуре какие-то данные о своих клиентах.

Человек из Кемерова

Но в итоге победила другая стратегия запугивания «Яндекса»: никому не известный депутат Антон Горелкин в конце июля 2019 года внес законопроект об ограничении доли иностранцев в значимых российских сайтах. На самом деле автором законопроекта был Кремль (*, объясняют кремлевские чиновники*), но депутат Горелкин завел себе телеграм-канал с говорящим названием — «Душитель интернета». Мало кто знает, но карьеру «душителя» он начал гораздо раньше «закона о „Яндексе“». Чтобы понять почему именно этот человек был выбран «душителем», нужно познакомиться с новейшей историей Кемеровской области.

Горелкин с 2011 года работал в администрации губернатора Кузбасса Амана Тулеева, курируя там отношения со СМИ. Именно Горелкин изобрел в чем-то гениальную схему борьбы с критическими публикациями о Тулееве, правившем регионом с 90-х годов (*, рассказывает знакомый Горелкина. Сам депутат не стал комментировать эту тему*).

Как только в федеральном СМИ выходил неприятный для Тулеева материал, его перепечатывало какое-то из местных изданий, находящихся под контролем местной администрации. Связь местных СМИ с Горелкиным больше чем прямая: его супруга Анастасия Танасюк уже шесть лет возглавляет Кузбасскую медиагруппу (*: КМГ, входящая в «Сибирский деловой союз», охватывает 60% рекламного рынка Кемеровской области*). Публикация в местной газете позволяла администрации Тулеева тут же подать иск об опровержении и материальной компенсации в подконтрольный кемеровский суд: федеральное СМИ привлекалось как соответчик местного издания. На первом же заседании кузбасская газета признавала все претензии Тулеева, а федеральное СМИ втягивалось в бесперпективный для него процесс за три тысячи километров от столицы (* — такую схему, например, применили для наказания РБК около четырех лет назад, подтверждает один из экс-менеджеров этого СМИ*).

Встречаясь с корреспондентом «Проекта» в модном кафе у стен Госдумы, Горелкин всячески показывает, что в истории с «Яндексом» действовал самостоятельно. Ни с кем кроме своих помощников законопроект не обсуждал, говорит он. Однако сразу несколько источников в Госдуме и чиновник АП поясняют: Горелкина на роль «душителя» «Яндекса» выбрали в Кремле. Горелкин хотел повысить свою популярность, и ему объяснили, что в Москве он был никто, а «теперь у него цитируемость поднялась до небес», объясняет собеседник в Госдуме. «Это изначально был инструмент давления на „Яндекс“», — подытоживает историю с законопроектом чиновник АП. Горелкин отозвал свой законопроект в тот же день, как было объявлено о создании новой «золотой акции» — Фонда общественных интересов.

Нашлось кое-что

Идею Фонда, который в скором времени начнет управлять «Яндексом» (* — компания планирует завершить создание Фонда общественных интересов в первом квартале 2020 года*), начали разрабатывать вскоре после срыва переговоров со Сбербанком, привлекли консультантов из Goldman Sachs и «ВТБ Капитал» (*, говорит собеседник в совете директоров компании*). «Фонд был защитой в том числе и от Грефа, — говорит чиновник АП. — На Воложа где сядешь, там и слезешь. Вот Греф тоже слез». После того как «Яндекс» объявил о создании Фонда, 21 ноября прошлого года Дума приняла закон об обязательной предустановке российского программного обеспечения на смартфоны, компьютеры и телевизоры. Он вступит в силу 1 июля 2020 года и (*, по мнению аналитиков Bank of America Merrill Lynch (BofA),*) повысит капитализацию «Яндекса» примерно на $1,4 млрд. Возможно, благодаря этому закону «Яндекс» существенно нарастит долю поиска и даже сможет наконец обогнать Google.

Комментарий Яндекса:
Мы не связываем решение об изменении корпоративной структуры и слухи об объединении «Яндекса» с другими компаниями. Предложенные изменения в корпоративном управлении были результатом работы большой команды внутри «Яндекса» и обсуждений со многими сторонами. Координацией этой работы занималась специальная комиссия, состоящая из членов совета директоров «Яндекса». В рамках подготовки решения по созданию Фонда общественных интересов мы проводили консультации с представителями университетов и некоммерческих институтов, которых пригласили в совет Фонда, по возможным кандидатурам директоров. Предлагаемые кандидаты — это консенсус для предоставления интересов бизнеса, отрасли, инвесторов и общества, за которых высказалось большинство экспертов. В любом случае, за кандидатов еще предстоить проголосовать собранию акционеров.

https://www.proekt.media/narrative/yandex-i-kreml/