Опрос The Independent: Владимир Путин - самый влиятельный человек в мире
09 апреля, 18:43

Более 33 тысяч человек приняли участие в интерактивном голосовании, организованном британским изданием The Independent с целью определить самого влиятельного мирового лидера.
The Independent с конца марта проводит опрос, в котором посетителям сайта предлагается выбрать политика, чьи действия им наиболее импонируют. Лидером голосования с большим отрывом является президент России Владимир Путин. На момент написания заметки за российского президента проголосовали 92% респондентов.
Второй по результатам опроса следует Ангела Меркель – ей отдали предпочтения 3% опрошенных. На третьем месте – Барак Обама с 2%, далее следуют Франсуа Олланд и Дэвид Кэмерон, за которых отдали свои голоса не более 1% посетителей сайта The Independent. Премьер-министр Японии Синдзо Абэ, бразильский президент Дилма Русеф и итальянский премьер-министр Маттео Ренци и вовсе не были удостоены вниманием респондентов.
Опрос на сайте британского издания был инициирован после заявления главы «Партии независимости Соединенного Королевства» Найджела Фараджа, который назвал Путина «блестящим политиком», «наиболее достойным восхищения лидером в мире».

По итогам референдума в Донецке может появиться новое государство - Новороссия
23.04.2014 00:39
   
"Народный губернатор" Донецка Павел Губарев заявил, что подготовка референдума о независимости "Донецкой народной республики" уже началась, и предложил по итогам его проведения создать на юго-востоке Украины федеративное государство "Новороссию".
Губарев считает, что после референдума республика будет выступать на международной арене "как полноценное независимое государство" и сможет создать свою армию.
"Мы должны с вами как можно быстрее сделать этот выбор, т.к. за нашим примером хотят пойти другие регионы Юго-Востока. Мы все вместе хотим объединиться в новое большое федеративное государство НОВОРОССИЯ", — написал "народный губернатор" на своей странице в "Фейсбук".
По его словам "народного губернатора", задуманное государство будет выстраивать отношения с Таможенным союзом и со странами Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), "чтобы находиться в одном военном союзе вместе с Россией и другими государствами постсоветского пространства".
Ранее сторонники федерализации в Донецке и Луганске решили провести референдумы о статусе регионов. Они планируют сделать это в один день — 11 мая.

Авиационные группы высшего пилотажа «Стрижи» и «Русские витязи» 9 мая проведут показательные полеты не в Москве, а в Севастополе, передает ИТАР-ТАСС со ссылкой на руководителя сайта «Стрижи.ру» Олега Черникова.

По словам собеседника агентства, пилоты обеих групп сегодня улетят из Кубинки, чтобы провести в городе-герое несколько тренировок. Это позволит им изучить незнакомую местность.

«Девятого мая знаменитую «девятку» (фигуру высшего пилотажа «Кубинский бриллиант», состоящую из четверки легких фронтовых истребителей МиГ-29 и пятерки тяжелых Су-27), действительно, увидят севастопольцы, а не москвичи», — подчеркнул Черников.

Также он уточнил, что в Крым будут переброшены несколько вертолетов и авиагруппа ДОСААФ «Русь», летающая на легких штурмовиках Л-39. Эта военная техника также примет участие в параде Победы в Севастополе. Для размещения авиации под Севастополем было выделено несколько аэродромов.

Бэль, ну как ?! Счета уже пришли, да ?! Цифры кошерные небось . . . 

«Эпоха политического доминирования Вашингтона заканчивается»
Итальянский журналист Джульетто Кьеза рассказал «Ленте.ру» о том, как у него на родине понимают украинский кризис

Российские дипломаты и другие официальные лица регулярно критикуют Запад за использование двойных стандартов и необъективность. В частности, когда речь заходит о событиях на Украине, представители ЕС и США стараются замалчивать неудобные для них темы. Однако подобным образом поступают не только представители западной политической элиты, но и пресса. О том, почему это так и какие последствия могут быть у украинского кризиса, «Лента.ру» побеседовала с журналистом Джульетто Кьеза, старающимся донести до своих читателей не только западную, но и российскую точку зрения.

«Лента.ру»: События на Украине находятся в центре всеобщего внимания. Что думают простые итальянцы о происходящем в этой республике? Как они понимают причину конфликта?

Кьеза: Объективных сведений о происходящем на Украине они почти не получают. Новости подаются очень тенденциозно, а российская точка зрения вообще не бывает представлена. При этом в прессе очень много настоящих фальсификаций. Я за всю свою жизнь, даже во времена холодной войны, не сталкивался с таким количеством откровенных манипуляций фактами и подтасовок. Например, многие итальянские газеты написали, что трагедия, произошедшая в Одессе, была организована русскими. В интернете хватает фотографий и видеороликов, которые опровергают это. Но их скрывают. В результате 90-95 процентов итальянцев уверены, что во всем виновата Россия, а Путин мечтает захватить Украину.

Джульетто Кьеза – итальянский журналист и политический деятель. Родился 4 сентября 1940, Акви-Терме, провинция Алессандрия. На протяжении многих лет был московским корреспондентом газет «Унита» и «Ла Стампа». Автор нескольких книг о СССР и России, а также многочисленных публикаций в российской прессе. В середине «нулевых» был депутатом Европейского парламента. В настоящее время является главным редактором Pandoratv.it.
Это происходит из-за неграмотности журналистов или дело в том, что итальянские СМИ принципиально не хотят быть объективными, когда речь касается России и Украины?

Верно и то, и другое. Невежество журналистов — это настоящая беда! Когда они в своих статьях ставят все с ног на голову, то делают это обычно не по злому умыслу, а потому что не разбираются в том, о чем пишут. Понимаете, если я говорю, что на Украине живут миллионы русских, мои коллеги смотрят на меня с удивлением. Они не знают, что большая часть граждан Украины — это этнические русские. Журналисты берутся писать про происходящее на Украине, не имея ни малейшего представления ни об истории этой страны, ни об истории отношений Москвы и Киева, ни о том, что многие русские имеют родственников на Украине и наоборот.

Но есть и более серьезная проблема. Я говорю о цензуре. Наши СМИ, когда делают сюжеты о востоке Украины, показывают только кадры с вооруженными людьми. Как будто там нет мирных граждан, которые выступают за федерализацию. При этом утверждается, что в Краматорске и Славянске украинским силовикам противостоят не местные жители, а россияне. То есть речь идет о том, что на Украину были введены российские войска.

Мне кажется, вы несколько сгущаете краски…

Нет-нет. Буквально на днях одна наша газета напечатала заметку о том, что над Славянском был сбит вертолет. Но, знаете, как там подавалась эта информация? Автор утверждал, что это был российский вертолет, который удалось подбить украинским повстанцам. Это же бессмыслица! Зачем пророссийски настроенным повстанцам сбивать российский вертолет? Но именно так и было написано в той статье.

Помимо СМИ важным источником информации служат сообщения в соцсетях и ролики на Youtube. Помогают ли эти ресурсы получить более объективную картину происходящего на Украине? Или наоборот, они дают дополнительные козыри в руки тем, кто манипулирует общественным мнением?

Многие такие сообщения создаются спецслужбами. Но большинство пользователей интернета об этом не догадываются. Сами по себе подобные кадры фиксируют очень важные вещи. Если бы не было блогов, в которых публикуются сообщения и фотографии непосредственно с места событий, разобраться в происходящем было бы труднее. Но это, что касается профессионалов, которые умеют анализировать информацию. Я лично с большим вниманием изучаю такие источники. Например, кадры, снятые в Одессе, помогают понять, какие силы там действовали. Но наши СМИ предпочитают не вдаваться в детали и лишь констатируют, что в Одессе произошла трагедия. Кто именно погиб в Доме профсоюзов, они не сообщают. А я, посмотрев фотографии и видео из Одессы, с уверенностью могу сказать, что пророссийских активистов там убили, зверски убили нацисты.

Многие политологи уверены, что происходящее на Украине — это не локальный конфликт, а первый этап изменения всего миропорядка. Насколько, на ваш взгляд, оправданна эта точка зрения?

Я с ней полностью согласен. Более того, я уверен, что Соединенные Штаты все это подготовили заранее. Доказательством служат слова помощника госсекретаря США Виктории Нуланд о том, что Вашингтон вложил пять миллиардов долларов в «развитие демократии на Украине». Эти деньги были потрачены, в том числе, и на подготовку боевиков-нацистов, которые стали главной ударной силой «Евромайдана», а сейчас действуют в Одессе. Из-за того, что на Украине есть такие люди, я, к сожалению, уверен, что подобные провокации будут повторяться и в других городах.
Если американцы давно готовились к дестабилизации обстановки на Украине, то возникает вопрос: зачем им это нужно? Неужели нельзя было обойтись без боевиков?

Для того, чтобы просто сменить власть в Киеве, эти бойцы действительно не нужны. До президентских выборов оставалось недолго, Виктор Янукович и так бы лишился своего кресла. А его место занял бы кто-то из прозападных политиков — какой-нибудь новый Ющенко или Юлия Тимошенко. Провернуть эту операцию для американцев было бы несложно. Поэтому главный вопрос тут такой: почему именно сейчас Вашингтон решил раскачать лодку? На мой взгляд, ответ очевиден: США хотят захватить украинскую газотранспортную систему. Это нужно для того, чтобы контролировать поставки углеводородов в Европу, тем самым ослабив как Россию, так и саму Европу. А спешка американцев объясняется тем, что долларами сейчас уже никто не интересуется, кроме Саудовской Аравии и Катара. А ведь для Вашингтона печатание долларов — это основная статья доходов. Они их штампуют по 40-50 миллиардов каждый месяц! Но долго так, разумеется, продолжаться не может. Именно поэтому они и торопились сменить режим в Киеве.

Короче говоря, век Американской империи заканчивается. Вашингтон не может управлять всем миром. В частности, США не способны контролировать Китай. Атака на Россию — это первый шаг, вторым станет удар по КНР. Некоторые считают, что дело идет к новой мировой войне. Я не знаю, так ли это. Посмотрим.

А в этом противостоянии Москва может рассчитывать на поддержку других стран? Китая, например?

Да, конечно. Я считаю, что Китай уже стал союзником России. Пока Пекин ведет себя очень осторожно. Китайцы понимают, что сегодня целью США являются не они, а Россия, и, стало быть, у них есть время подготовиться. Впрочем, и остальные члены БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР — прим. «Ленты.ру») — это союзники Москвы. Так же, как и, например, Индонезия. Все эти страны хотят развиваться самостоятельно, не испытывая давления со стороны США.

А американцы понимают это?

Нет. Простые граждане США вообще очень плохо представляют, что происходит за пределами их родины. Я недавно провел такой эксперимент: гуляя по Риму, спрашивал у американских туристов, знают ли они, где расположен Крым? Из 20 человек ни один не смог ответить! Ноль процентов! Что же касается политической элиты Соединенных Штатов — Барака Обамы, Джона Керри, — то они, разумеется, о внешнем мире знают гораздо больше. При этом они понимают, что США — это самая мощная военная и экономическая держава. Однако до них пока еще не дошло, что эпоха политического доминирования Вашингтона заканчивается.

Мария Арбатова: Как можно конструктивно беседовать с убийцами своих близких и земляков?!

11 мая в Луганской и Донецкой областях Украины прошел референдум. Зарубежные страны уже признали его нелегитимным, призвали к диалогу противоборствующие стороны — новую киевскую власть и представителей сторонников федерализации, после чего начали вводить новые санкции. В то же время на юго-востоке страны ежедневно разворачиваются новые бойни с десятками убитых.

Мы обсудили с писательницей, общественным деятелем Марией Арбатовой перспективы ситуации.

— Ужесточение санкций — не такая серьезная угроза для жизни постиндустриального общества. Всё, что Россия не может делать вместе с Западом, она с легкостью сделает с Востоком. А закрытие въезда списку чиновников только порадует население, наконец-то они вынырнут из куршевелей и познакомятся с собственной страной.

Лично я всегда была за запрет российским чиновникам пользования иностранными банками, иностранными клиниками и иностранными университетами для обучения детей. Чиновники не должны жить «страны не чуя под собой». Так что поддерживаю санкции, касающиеся госчиновников.

— Заместитель пресс-секретаря Госдепартамента США Мари Харф заявила, что Штаты считают оправданной спецоперацию киевских властей — якобы они «обеспечивают мир, стабильность и безопасность». Как Вы можете это прокомментировать?

— План США как раз и предусматривает «отрыв» Украины от России и превращение её в свою колониальную провинцию типа Прибалтики и Грузии. В подобном контексте американцы считают нормальными все средства, что мы наблюдали на примере оранжевых революций в других странах.

Если бы не было Интернета, двойной стандарт, на котором построена стратегия подобных сюжетов, не был бы сегодня так очевиден всей планете, когда люди слышат в новостных программах одно, а потом видят в ютубе совершенно противоположное.

А оправдание зачистки регионов, не готовых подчиниться нелегитимному правительству, по нравственной составляющей ничем не отличается от зачистки Куликова поля, и является ровно таким же военным преступлением, как уничтожение людей в Доме профсоюзов.

— В то же время, Мари Харф заявила, что Америка осуждает произошедшие в Одессе, Мариуполе, Славянске и других городах вспышки насилия и считает, что с ходом следствия наказание настигнет всех виновных в этом людей. А как думаете Вы?

— Требования отвода войск от границы Украины такой же политический казус, как если бы Россия даже не попросила сокращения американских баз по миру, а начала распоряжаться, что и как делать армии на территории США. А что касается американских заявлений о незаконности присоединения Крыма, то в международных отношениях есть масса предметов спора, которые государства считают незаконными.

Например, одни считают незаконным присоединение штата Техас, другие считают незаконным отсутствие признания ООН геноцидом то, что американцы сделали с индейцами. Но всё это не имеет принципиального влияния на ежедневные политические решения.

А дипломатические средства улаживания конфликта юга и запада Украины потребуются только после референдума, и совершенно не важно, кто признает, а кто не признает его легитимным, раз на него едут западные наблюдатели. Ведь им будет невозможно заткнуть рот.

Несмотря на осуждение одесского ужаса, американцы не потребовали от киевской власти реального расформирования «Правого сектора», и даже петицию в ООН о признании «Правого сектора» террористической группировкой составили не американцы, а латыши. Пока нелегитимной киевской власти не на кого опереться, кроме бандитов, «Правый сектор» будет существовать, а его вурдалаки получат возможность уйти от наказания.

— Как помогут «круглые столы» с участием действующих властей и представителей регионов стабилизации ситуации на Украине?

— Я не верю в круглые столы между Киевом и юго-востоком хоть с западниками и россиянами, хоть без западников и россиян. Невозможно конструктивно беседовать с убийцами своих близких, знакомых, соседей и земляков. Неужели кто-то на это решится? Их надо было проводить до того, как Киев сделал всё, чтобы завалить юго-восток трупами.

Киев очень хотел получить западные деньги и включил силовой сценарий, так что юго-восток в настоящее время сможет отвечать ему только на том же языке. Так все круглые столы по-прежнему будут проводит Путин с Обамой.

Я так много пишу в Интернете об Украине, потому, что это моя «вторая страна». Школьницей проводила лето в Одессе; свекровь — бабушка моих сыновей — живет в центральной Украине. Наша семья еще при СССР купила под дачу дом в красивейшем селе Черкасской области и проводила там всё теплое время. Мои друзья живут в разных городах Украины. И потому нынешний ужас для меня так же близок и травматичен, как если бы всё это происходило в Подмосковье и в Москве…

Ольга Тимофеева «Expert Online» , 20 май 2014, 18:50

В шесть вечера человек с измученным лицом ждет меня в условленном месте. Завидев издалека, делает знак, чтобы я не переходила дорогу. Мы идем в одном направлении, разделенные проезжей частью, и только через два квартала он стремительно, не глядя по сторонам, перерезает улицу. Перед нами закрытые ворота больницы.

От клетчатого корпуса больницы отделяется фигура в пижамной куртке, накинутой на спортивный костюм. Хромает через двор и останавливается у ограды. Руки перебинтованы, из повязок торчат только кончики пальцев. Кожа слущивается с них как скорлупа, обнажая болезненный подкожный слой. Нас разделяет ограда больницы, с улицы прикрывают ели. Тот, кто привел меня сюда, нервничает.

- Страшно рассказывать, - говорит человек с забинтованными руками, - потому что слухи ходят. Наши говорят, что «Правый сектор» по больницам выцепляет людей и за несколько дней уже несколько человек убили. Здесь, в Одессе.

- Но вы точно не знаете?

- Я не знаю, но опасаюсь.

Он некоторое время молчит, теребит бинт от повязки.

- Я опасаюсь. Но и молчать не могу. Потому что эти люди, что погибли... Нельзя так. Это надо, чтоб знали люди. Чтобы это не повторилось никогда. Потому что в мирном городе, в Одессе! В городе юмора и хорошего настроения, в солнечном таком городе - и чтобы это все подвести под несчастный случай и забыть? То это сто процентов повторится в будущем!

Рядом останавливается машина. Водитель не глушит мотор. Он просто ждет, когда сторож откроет ворота и пропустит их внутрь. Но тот, кто привел меня сюда, каменеет и впивается в него взглядом.

- В этот день я у себя дома был, - говорит человек с забинтованными руками. - По телевизору увидел, что на Греческой, на Дерибасовской происходят такие вещи. И так как я ходил на все митинги, поддерживал движение наше «Куликово поле»... поехал туда. Я где-то с пол-четвертого там был. Там было человек триста. Дети, женщины, старики, средний возраст, молодежь. Лагерь за день до того разделился. Большую часть боеспособных мужчин перевели на 411-ю батарею (за городом - РР). Мы считаем это предательством, да ну ладно... Это губернатор Немировский решил разделить и погасить наше движение. На поле фактически 2-го мая остался один информационный центр. Сцена и несколько палаток. Человек 15, которые обслуживали эти палатки. И люди, которые 2-го мая, как обычно, пришли нас поддержать...

- А что это за движение?

- Ну, понимаете, это движение включает в себя многие течения. Процентов десять - это люди, которые хотели присоединения к России. Но основная часть – за широчайшую федерализацию, русский язык - второй государственный. Были, конечно, и радикалы, у нас молодежь… В любом движении есть радикалы. Это мирное движение было. У нас никогда не было оружия. Ну палки, щиты — это для защиты. Никогда не было такого, как на востоке. Движение одесситов всех возрастов. Не так, как на Майдане, молодежь зомбированная, и то не их, а те, что приехали учиться с западноукраинских областей.

- Что вы там делали с половины четвертого?

- Мы строили баррикаду, аж на пол-поля Куликова. Наших двести человек отправились на Греческую, чтобы остановить этих «ультрас». Потому что они шли на Куликово поле сжигать наш палаточный городок... Когда мы увидели, что такая лавина сунет, крики воинствующие: «Смерть ворогам! Украина под-над усе!» - то мы начали говорить: «Женщины, старики, уходите отсюда, детей забирайте!» Так именно женщины «не уйдем» сказали. Да, именно женщины стояли на такой позиции, что это наш город, мы не уйдем. Понимаете. Мужики, немногие, но были такие, что разворачивались, уходили. А женщины оставались. Вот что меня потрясло...

На глаза набегают слезы, и он растерянно моргает.

- Ну, мы ж не могли их бросить... Потом, когда эти побежали, уже убегать было бесполезно. Потому что догонят — и... Они ж там с мачете шли, с такими тесаками. С битами с железными, с цепями...

- Вы видели это своими глазами?

- Конечно! Они ж нас, сунет такая толпа, сунет по всему полю. Разъяренная, как лавина! Идет, идет! Движется на нас. Это страшно. Развернуться побежать – там эти дети, старики не убежали бы уже. Их бы там порубили. Мы уже сгорали, выпрыгивали — они добивали. Ну уже тогда куда спасаться? Ну сюда.

Мы выбили двери в дом профсоюзов... зашли туда, со всеми. Для чего мы туда зашли? Чтоб спастися! Сначала еще маленькую баррикадку прямо перед входом построили, быстренько, пока они там бежали, чтобы чуть-чуть задержать, пока остальные уйдут... да...

Мы же как думали? Закроемся внутри. Придет милиция, оцепит нас, сделает коридор, выведет — и все, мы спасемся. Мы ж не думали там погибать, сгорать. Понимаете. Мы ж не самоубийцы...

В его голос закрадывается сомнение, как будто он спрашивает, не утверждая. И вправду, может ли быть так, что самоубийцы они. И он говорит тише.

- За минут 5-7 до этого наша группа человек из 30-40 прорвалась к нам с Греческой. Они побитые пришли, поломанные, девочки, мальчики. Среди них были и 16, и 19-20, до 25 лет. И они зашли с нами внутрь, эти ребята. Много из них погибло.

- Сколько человек вошло?

- Где-то от 300 до 400 человек. Люди рассачивались по всему зданию. Кто шел вверх, кто в бока, кто в кабинеты, кто двери ломал. Часть людей, и я в том числе, остались на баррикадке перед входом. Нас три человека с правой стороны с деревянными щитами, по нас кидали, мы отбивались. И с левой стороны человека четыре, со щитами тоже деревянными, тоже отбивались. Они с двух сторон в нас кидали камни.

- Когда вы вбежали внутрь, что вы увидели?

- Я зашел — в фойе было около тридцати человек. Света не было. Было примерно полседьмого, видно было и так. Мы с товарищем зашли последние, самые левые двери закрывали. Закрыли, палку воттакующую! - засунули внутрь, и начали офисную мебель под двери сувать. Из кабинетов, из прихожей, з вестибюля. Банковские аппараты, банкоматы...

- Была паника?

- Люди бегали, конечно, а как же! Бегали, сносили все туда. Главное у нас было, у этих тридцати человек, - чтобы не ворвались внутрь, не порубили там людей. Мы баррикадировали двери. Мы выбивали двери в кабинеты, с кабинетов вытаскивали компьютеры, пластиковые стулья, металлические сейфы. Кидали туда. Там, где мы забаррикадировали, они так и не вошли...

Пока мы баррикадировали, другие люди поднимались. Часть на крышу поднялась, часть — на пятый.

- Кто поднялся на крышу, все выжили?

- Не все. Часть тех, кто пошли на крышу, попали сразу на крышу. А часть попали сразу в тупик и там задохнулись…

- Один человек наш, он погиб, Саша Кононов, православный, до 45 лет, у него крест большой, так он стоял молился на первом этаже, чтобы мы спаслися все. «Господи, спаси наших всех людей, чтобы они вышли отсюда!» Громко молился, все слышали. Он погиб.

А потом, когда первые коктейли посыпались, мы хотели их тушить. Потому что оно ж загорается, все, что мы накидали, дым идет! Но их столько начало сыпаться! Баррикаду они уже прошли и прямо в окна в разбитые кидали эти бутылки с зажигательной смесью. Там все так быстро начало гореть, что первый этаж, ну я не знаю... - он тяжело и бессильно втягивает в себя воздух, - н-ну полторы минуты-две - и он заполнился вот аж до колен черным дымом.

Начинаешь этим дышать, начинаешь задыхаться. Воздух горячий поднимается. Когда вот так еще было, - он перерубает рукой свое тело пополам и наклоняется под проведенной чертой, - мы еще вот так, - и делает свистящий вдох, - дышали! А потом когда уже опустился сюда, - он гнется ниже и прикасатся бинтами к коленям, - уже нельзя, нечем дышать. Мы тогда... кто-то крикнул: «Убегаем, а то щас задохнемся!»

Эта смесь, она так быстро загорается, - он говорит удивленно, без страха, без гнева, - она так быстро дает... и вот эта лестница, что идет вверх, там же наши и с других этажей мебель волокли и кидали, и весь этот створ как загорелся!

Мы уже стали на лестницу выходить, и начались выстрелы из пистолета.

- Откуда?

- Снаружи. Через двери. Они деревянные, с филенками стеклянными, и туда начали стрелять. По рикошетам понятно - потому что оно ж попадало в железные сейфы и так искрило, и уже кто-то говорит: «Тикаем, а то нас тут еще и постреляют». Не задохнемся, так убьют. Мы только поднимались на лестницу второго.

- А у вас были люди с оружием?

- У нас не было. Хм!

- И к вам не забежали какие-нибудь другие люди с оружием, не ваши?

- Та не было! Ну мы же... на моих глазах все забегали.

- Но говорят, что с вашей стороны тоже кидали коктейли молотова, или что с вашей стороны тоже стреляли.

- Откуда? С чего мы стреляли? С рогаток? - от волнения он сильнее упирает на украинскую «гэ». - Вы поймите, это ад. Огонь, вот этот угарный газ от продуктов горения. Там не то что стрелять, там только о жи-и-изни своей думаешь. Даже если б было, с чего там стрелять! — там мгновенно вот этот столб поднялся на второй-третий-четвертый — вот так все поднялось вверх! Я вот... побежали мы сначала на второй этаж. На втором этаже увидел возле выбитого окна, на лестничной площадке...

- Тише, сторож слушает, - оберегает его товарищ.

- Ну и что! - отмахивается он. - На лестничной площадке второго этажа выбитое окно, да? - уже стоит человек пять-шесть, пытаются выпрыгнуть. Я пошел дальше, не будешь же людей отталкивать. На третьем меньше, там два или три человека стояло. Я еще подбежал, глотнул два глотка воздуха, потому что уже не было чем дышать, и посмотрел (вниз)— высоко.

Это сталинка, пятнадцать метров где-то третий этаж, в хрущовке это четвертый, почти пятый. Страшно. Попробовал вниз пойти — там уже стена огня, обжег руки, лицо.

Думаю, побегу наверх, может, еще не дошел огонь туда, и может, еще можно на крышу выбраться? Но вот подходя к четвертому этажу - я потерял ориентацию. Столб огня, везде черно, клубы дыма. Потерялся, думаю, куда бежать? Вправо, влево? Страх, что не знаешь, куда бежать, понимаете! Куда спастися, куда! Как мышь в банке, где нету ни воздуха и ничего не можешь сделать. Мечешься так, шо не знаешь!

И нечем дышать, и чувствую, погибаю: все, уже теряю сознание. И тогда, как Бог подсказал: вправо. Меня Бог три раза спас в тот день. Побежал вправо, выбегаю на открытое окно третьего этажа, там где я раньше был, но хотел вверх подняться. Справа стоял один человек. Несколько уже выпрыгнуло: там лежали, поднизом. И я вот встал...

- Внизу лежали те, кто выпрыгнул и разбился?

- Разбился! Они лежали без сознания, наши люди. Не знаю, выжили, не выжили.

- И вы решили все равно прыгать?

- А что делать? Сгорать? Огонь вот так прям подходил! Второй этаж вообще, как мне потом рассказали, расплавленный был страшно. Но третий тоже горел прилично. Я встал... вот окно выбитое, проем оконный. Я встал этой ногой с этой стороны, а там на лестничной площадке два окна, - он поворачивается лицом к решетке ограждения и тянется левой ногой к невидимому проему окна. - Встал с внешней стороны, крестом, и так держался. Лицом к стене, прижавшись к штукатурке, спиной к этим уродам, на улицу. Где-то минуту я так простоял.

- Что думали в этот момент?

- Думал: буду держаться... Вдруг милиция приедет. Держаться, пока смогу. И прыгать страшно – разобьюсь. И внутрь идти – там уже огонь везде, все. Буду стоять до последнего. Но уже огонь начал руки лизать мне, и я тогда эту ногу снял, сюда вот так перенес…

Прижавшись к воротам больницы, он осторожно отрывает от земли правую ногу и переносит ее к левой, разворачивается, согнув спину, будто боится сорваться.

- Вот так повернулся, и вот так туда прыгнул, наискосок. И удачно прыгнул, слава Богу! Со второго люди прыгали - позвоночник, кости таза, руки, ноги, ребра ломали. У меня - тьфу-тьфу-тьфу.

- Вы сразу поняли, что не пострадали?

- Я понял, что что-то с ногой. Головой ударился, моментально меня залило кровью. Мало что ожог, потом сверху кровь — я думал, что у меня глаза выгорели. Все красное. Эти звери стоят там, с палками, с цепями, снимают на телефоны, кричат: «Смерть!» К ним ползти – убьют. А я вижу: подвальчик, вроде двери открыты. Я хотел в подвальчик заползти… И кто-то подбежал ко мне, пока я полз туда, кто-то меня, раз, перевернул, и с камнем стоит надо мной: хотел добить. Второй говорит: это не трогай, это мой. Ну, первый меня отпустил. Второй взял под руки и поволок. К скорой помощи, там скорые подъезжали.

- То есть он так сказал, чтобы спасти вас?

- Да. Волок и говорит, вот запомни, тебя бандеровец спасает. Я бандеровец. На прекрасном русском языке. У меня глаза в крови, лицо обгоревшее, жжет все, печет, у меня шок такой. Я не видел его лица. По голосу — молодой голос, 25-30 лет. «Вот запомни, говорит, тебя бандеровец спас. Будешь всю жизнь обязан». Я говорю, ребята, что ж вы делаете, мы же славяне. Друг друга, говорю, вот так жечь, живьем — это ж как так можно? «Вот запомни, - говорит, - мой прадед Берлин брал. А я бандеровец и горжусь этим». Так мне и сказал. Запомни, говорит, ты мне будешь жизнью обязан. Так меня до скорой доволок.

- Пожарные уже подъезжали?

- Только скорая. И то, скорую мы еще ждали. Он меня долго тащил по земле. Наверное, в сквер. Схватил меня за вот эту мою мастерку... Я пробовал встать, он: не шевелись, я тебя так дотащу! Дотащил, потом кинул: лежи! И еще какое-то время он надо мной стоял, говорил со мной. Не было машины, наверное. Говорит: «Шо, глаза у тебя сгорели?» Я говорю: «Наверное!» Я кричал, потому что обожжен, потому что шок. Дайте водки, говорю, чтобы я от шока не умер, у вас же, наверно, есть. Это же «ультрасы», они там подогреваются, я думал, есть там шо-то. «О, алкоголик, типа!» - «Я, говорю, вообще не пьющий, спортсмен, говорю, от шока умру. Зачем спасал, если я тут кони двину от шока!» - «Нету водки!» - говорит.

Он замолкает. Вдалеке тихо шумят машины, как бывает только на маленькой улочке летним вечером. Сторож открыл окно в больничный двор и благостно замер. Человек с измученным лицом напряженно всматривается в него сквозь ветви елей. Ему кажется, что сторож прислушался. Но сторож не слушает, он просто открыл окно во двор.

- Ну вот дождались, потом... уже меня везли... вот такие дела... Ну то что вот... что это фашизм... уже на улицах наших. Уже убивают людей... - он через силу втягивает в себя легкий вечерний воздух. - Если даже допустить, что это получилось не специально, а случайно: кинули, и загорелось — так спасайте же людей! Шо же вы их добиваете! Че ж вы добиваете? Одного парня хотели с пятого этажа выкинуть.

- То есть они внутрь попали?

- Это уже когда потушили пожар, когда уже вошли спасатели и пожарники, вместе с ними зашли туда большинство из этих, правосеков. И они мародерствовали там, добивали людей... Кому-то не повезло, как мне, не оказался кто-то рядом, не защитил, как меня защитили. Тех добили. Даже вот этого хотели с пятого этажа скинуть. Но он большой такой, под два метра ростом, мой товарищ, его так одному не скинуть. А второй отказался помогать, поэтому и его не скинули... Были, рассказывают мне товарищи, внутри люди наши, погибшие, с огнестрельным ранением, которых добили выстрелами, когда туда ворвались.

А главное, что я вранье увидел на нашим всем каналам. Главное, шо там были одни одесситы, никаких приднестровцев, вот это я утверждаю, и все наши. Мы с этими людьми на митинги приходили, я их в лицо всех их знаю... По всем трем больницам одни одесситы лежат. Списки погибших — одни одесситы. Выложенные в интернет российские паспорта — это подделка. Числа другие, фотографии. Там не было вообще россиян. Был один белорус и два молдаванина на 350-400 человек — это что, присутствие какое-то?

Второе - никакого газа там не было. Людей сожгли, от угарного газа люди умерли. Там пластик горел, офисная техника горела, мы же изнутри забаррикадировали двери, все накидали туда.

- Получается, все это стало ядовитый дым издавать.

- Конечно! Мы хотим, чтобы все знали правду, чтобы это не замолчали, не сказали, что это случайность, что мы сами себя подпалили. Никакого газа там не было, кроме угарного, от того, что нас зажгли. Никто мгновенно не умирал. Надышавшись, люди падали. То что в неестественных позах говорят и так далее — какие это неестественные позы? Я был внутри, у меня включился инстинкт самосохранения, я метался, искал, как бы выжить. А у других, наоборот, включается столбняк. Они просто стоят и не знают, че делать. Вот так стоят и умирают. Я через таких переступал, понимаете.

- Про что думали в этом время?

- Ни про что. Спастись. Спастись. Это ужас такой, что мысли не было. Спастись. Глоток чистого воздуха, - он тяжело, со свистом втягивает в себя воздух.

- Выпрыгнуть. Уйти с этого огня. Жжет. Горит. Лучше убиться, чем сгореть. Сгореть — это страшная смерть. Люди с пятого выпрыгивали насмерть. Наверное, человек восемь выпрыгнули с пятого этажа и убились насмерть. Это ж сталинка, это ж не хрущовка. По пять-шесть метров этаж...

К воротам подъезжает машина скорой помощи и громко, требовательно сигналит.

- Правда нужна для того, чтобы эти жертвы, чтобы эти люди, что погибли... я их знал, в лицо и по именам – чтобы они не были напрасны. Чтобы это не кануло в Лету. Чтобы это была прививка от фашизма, у нас в Одессе. Потому что в Одессе никогда не было фашизма. Одесса – это город, где все друг друга уважают, и национальность, и религию любого уважают. Больше двухсот лет существует Одесса, толерантный, светлый, радостный город. А после вот этого, вот этого сожжения... - слезы набегают ему на глаза, сдавливают горло. - ...это... просто убило...

Если я сейчас промолчу — это преступление по отношению к погибшим. Я потом уважать себя не буду никогда. Это ж наши люди, одесситы, которые разделяли нашу позицию... Большинство в городе считает нас героями. Но говорить об этом боятся. Запугали. Вот этими батальонами бандеровскими, что они сюда понагоняли. «Шторм», что они создали батальон. Этот «Киев-1», что они пригнали батальон бандеровцев, сформированный на Евромайдане, тоже здесь уже патрулирует. Вот эти дружины, что они показывают по телевизору, что патрулируют с милицией, это бандеровские дружины из Самообороны Майдана сформированные. Это не одесситы, это не наши люди, понимаете! Милиция у нас... боится тоже их.

- А тех, кто на вас нападал, арестовали?

- Ни одного человека! Наоборот, тех 67 человек, что спаслись на крыше, они тут же арестовали и в Преобораженский отдел милиции. А на следующий день одесситы, многотысячная толпа, никем не собираемая, просто люди возмущенные - пошли с Куликового поля, от этой Хатыни нашей, в ГУВД и освободили их, понимаете. Вот этих, что освободили, опять сейчас разыскивают и арестовывают. Двоих убили из них в эти две ночи. Это уже «Правый сектор». Но как наши волонтеры говорят, большинство удалось вывезти в Крым и в Россию. Наши люди, которые там спаслись, теперь прячутся. СБУ к нам приходила, как к свидетелям пока. Спрашивали, где я был в этот день, что я видел. Но у нас свидетельства очень быстро превращаются в обвинения.

- Вы думаете, что вас могут обвинить?

- Как говорят наши люди, пока лежишь в больнице, тебя опрашивают, а только выписываешься - тут же арестовывают. Даже за то, шо хотя бы я двери разбил туда. Порча государственного имущества — уже есть, за что меня... Говорят: выцепляют, тикайте... А куда тикать? Одна квартира, двое детей, жена... Выйдем и будем жить. Как получится...

Он молчит. И я думаю, наверное, на этом все.

- Наверное, вы уже устали, - говорю ему, чтобы распрощаться.

- Не устал, - говорит он. - Мне просто на душе тяжело. Раньше так себя чувствовал безмятежно... Сейчас не могу спать. Просыпаюсь в три, четыре часа ночи — не могу спать, понимаете! То какая-то истерика начинается у меня, то какая-то... неадекватная реакция. То плакать начинаю, вспоминаю...

- Все закончится, все пройдет, - успокаивает его товарищ.

- Хочется нормально жить, растить детей, сделать из них людей... Не вот это, умирать где-то... – не слушает он. - Журналисты местные даже не приходят к нам! Никто этого не видит. Когда на Майдане погибло столько людей, а может, и меньше, Евросоюз и США раздули тут такое — кровавая власть. А когда заживо сожгли за полтора часа не меньше людей в Одессе! Мирных людей, которые не кидали ни по кому коктейли... то... первая реакция: «Нормально, сожгли террористов! Они сами себя подожгли!» Там такие версии были ужасные, что и сами себя подожгли, что там одни россияне были и приднестровцы-террористы. Шо там был склад оружия у них, шо там... ну бред полный, полный бред!

Час же не пускали спасателей, пожарных, чтоб потушить. Вот эти ультрасы, шо окружили нас, фашисты. Если бы милиция пришла до того, как они на палаточный городок напали, и нас оцепила, мы бы даже не заходили в то здание, понимаете. Мы бы чувствовали себя под защитой, нам бы сделали коридор, мы бы вышли...

- А милицию вы там видели?

- Не-е-ет, вообще-е-е! Это было спланированное убийство! Милиция участвовала в этом убийстве. Милиции дали задание с Киева не-вме-шиваться!

- Это вы так думаете или есть доказательства?

- Ну, есть информация. Даже «Альфе» запрещали. «Альфа» могла спасти много людей, но ей запрещал начальник, потому что ему с Киева пришел приказ ничего не делать. Но некоторые из «Альфы» все-таки люди — сегодня ко мне приходили, ко мне мои товарищи, которых альфовцы спасли. 18 человек они спасли-таки!
- Каким образом?

- А таким, что они ослушались приказа и на двух микроавтобусах приехали к дому профсоюзов. Там были замечены два микроавтобуса и черные люди — это были наши одесские альфовцы. Они три раза возвращались, три по шесть вывели человек.

А еще говорят: где вы видели на украине живых бандеровцев и фашистов? Да вот, вчера они нас сжигали, 2 мая, около пяти тысяч человек пришло. Вы шо не видите? Что же вы говорите, что их нет? Вот они живые по улицам ходят, бандеровцы и фашисты, убивают людей. Простых нормальных одесситов. Женщин и детей.

- Восемь деток погибло, - говорит мужчина с измученным лицом. - По-моему. Восемь, восемь.

- У вас есть подтверждение?

- Вот, вот человек, - тыкает он в своего друга через ворота больницы.

- Я знаю только то, что я видел. Что женщина с девочкой 11-12 лет зашла, и мне сказали, что она, по спискам нашли, она сгорела с девочкой... своей... Чего она туда ее повела? Если б я знал, ребенка захватил бы на руки... У меня дочка... тоже...

Он замолкает, обдирает кожу с обожженных кончиков пальцев.

- В общем...

Делает усилие над собой и продолжает чужим голосом.

- Я иногда приходил на такие митинги с сыном своим, держал его на плечах. Если бы я в этот день тоже пришел с сыном, я бы с сыном там оказался?! Понимаете? Я бы там с сыном остался!

Он замолкает и тихо, беззвучно плачет.

- И то не считают это преступлением. Считают, что так и надо. Многие политики: правильно сделали, в Одессе мы победили... террористов в Одессе... этой акцией!

Но я хочу, чтобы Одесса, вообще весь мир знал правду, чтобы это никогда больше не повторилось. Чтоб мирных людей не сжигали. Можно иметь разные мнения на устройство Украины, на ее будущее. Но убивать людей, сжигать живьем — это страшно... Я... испытал это на себе.

Реальное количество жертв люди с нашего движения подсчитывали. Где-то насчитали около 116 человек. Вспоминали, кто был, кто мог быть, звонили родственникам погибших, спрашивали, может, они знают, кто еще погиб.

Похороны эти дни шли по всей Одессе. На 16-й станции, даже в Доме офицеров отставного подполковника хоронили. Все одесситы погибли. Вот это правда.

Правда в том, что жертв больше ста человек. Это первая правда.

Правда, что сжигали, убивали специально, что это была акция, а не случайный поджог.

Правда то, что никакого газа не было. Кроме угарного от пожара.

Правда то, что добивали. Правда, что это делали фашисты.

И правда, что все были одесситы, мирные люди.

Никакого оружия там не было внутри…

Официальная позиция Германии по украинскому вопросу все чаще вызывает недовольство немцев. Как сообщает «Шпигель», министра Франка-Вальтера Штайнмайера буквально довели до истерики прямо в центре Берлина, на Александрплатц, куда он явился для выступления на митинге Социал-демократической партии Германии.
Несколько сот человек, среди которых были представители левых партий Германии, собрались в центре немецкой столицы, чтоб осудить позицию Ангелы Меркель, обвинив ее правительство в разжигании войны. «Остановите нацистов на Украине!», «Хунта убивает собственный народ» – гласили плакаты протестующих. Когда Штайнмайер поднялся на трибуну, демонстранты подняли шум и освистали главу внешнеполитического ведомства.
На видео прекрасно видно, что Штайнмайер, не ожидая такой позиции от земляков, сорвался на истерику и начал обвинять демонстрантов: «Если мы будем слушать таких людей, как те стоящие вон там, Европа будет разрушена», но получил в ответ только еще больший шум.
Бешенство Штайнмайера стало настоящим хитом в интернете. К моменту публикации новости, количество просмотров уже перевалило за 600 тысяч.

Медведев распорядился установить пункты пропуска в Крыму и Севастополе
07.06.2014 09:35
   
Председатель правительства России Дмитрий Медведев подписал распоряжение о пунктах пропуска через российскую границу в Крыму и Севастополе. Об этом сообщает пресс-служба кабинета министров.
Документом устанавливаются воздушный грузо-пассажирский постоянный многосторонний пункт пропуска в аэропорту Симферополя и морские грузо-пассажирские постоянные многосторонние пункты пропуска в морских портах Севастополя, Евпатории, Ялты, Феодосии и Керчи.
Согласно распоряжению устанавливаются автомобильные грузо-пассажирские постоянные многосторонние пункты пропуска Армянск, Джанкой и автомобильный грузо-пассажирский постоянный двусторонний пункт пропуска Перекоп, а также железнодорожные грузо-пассажирские постоянные многосторонние пункты пропуска на железнодорожных станциях Джанкой, Армянск и пассажирский пункт пропуска на железнодорожной станции Симферополь.
Документ был подготовлен Федеральным агентством по обустройству государственной границы России.