Гандон Глебка получил путевку в жизнь

Вчера, сразу стала лицемерить Оленька, гандон Глебка приревновал Надьку к болвану Максиму и в результате чуть всех баб не выебал и чуть всех ребят не поубивал. Короче, многих девушек довел до слез. Выебал все-таки, всплеснули руками телезрители, о потерянной чести плакали девчата! Да нет, о потерянной девственности, предположили другие телезрители. Да хуйня всё это, сказал Кондрат, а вот о чем рыдает, не переставая, сегодня фашистка Наташа – вот задачка так задачка, я сам предположить даже не могу. Да и её уволят скоро, сказал один информированный телезритель, вот и плачет, она теперь без микрофона в жопе жить не сможет. А пусть в шпионки идет бабки начальникам отмывать, хорошее дело.

Короче, сказал Кондрат, все бабы стали плакать, одна Надька не испугалась в курятнике, вышла из него вся в застарелом помете и перьях и говорит, что у Огибаловых пересидела.

Сразу показали еще раз, как Глебка братану Пынзаря в ебало засадил, крепко так, от души. После этого собрали общее собрание для осуждения хулигана, чтоб потом его обменять на наших шпионов в Японии. Инна и говорит: меня чуть не задавили там по телеку, еле спаслась, зачем мне такое? Надо Глебку выпирать. Не надо, сказал ушибленный вчера политрук, но я переживаю за выебанных вчера женщин, надо им психолога вызвать, а Глебку оставить для воспоминаний. Он находится в озлоблении, вставила свое слово абсолютно голая мама Огибалова, которая блестела от пота так, как будто Глебка выебал её только что, он на мою дочку Риту – жену мерзавца Кузина орал.

Тут и показали, что фашистка Наташа стала заливаться слезами совершенно не мотивированно. Слушай, фашистка, сказал хуй магический, вали отсюда, но недалеко, тут слезам не верят, и, кстати, Женя, а ты знал, что Глебка вчера, оказывается, шел бить твою тещу? Видели бы вы Женино лицо в этот момент. Радость, надежда, разочарование и тоска сменили другдруга с такой скоростью, что телезрители ничего и не заметили.

Дальше показали Глебку, который сидел на качелях с Надькой. Чего она плачет? удивился Глебка, когда фашистка Наташа проходила мимо. Ненавижу тебя, придурок ненормальный! ответила фашистка. Точно, сказали телезрители, над ней занесен домоклов меч увольнения. Карающий меч американского правосудия за будущий шпионаж, поправили телезрители-футурологи.

И тут голая мама с Митенькой на руках, Женя и Ритка стали орать на другдруга. Бедный Митенька! Он уже непоправимо искалечен. Сука! орал Женя Ритке, уважай меня! Это моя жена! вопил он голой маме Огибаловой, на что та орала, как зарезанная Глебкой: это моя дочка!

А Оля из Владика сказала единственно верное высказывание: надо было дать ему найти Надьку, он бы её убил, и никто бы не пострадал.

А Женя с тещей обменялись одинаковыми словами: я видел таких крутых! Так сказали они оба. И Женя еще добавил: со мной так разговаривать не надо, голая мамаша, сиськи оборву, ты меня затрахала, старая блядь! Та и заткнулась и стала поправлять свой четырехстворчатый лифчик, который она накинула на голову от солнца. Все тоже сидели почти голые, один хуй магический был тепло одет и переминался в своих сапожищах.

А фашистка Наташа уже была в ванной, где учила Глебку жить, укоряла его, спрашивала, что с ним было, говорила, что он себе жизнь ломает и т.д. Типичный разговор участкового или вербовщика шпионов. У нас в восьмом классе Гриша Дараган так одного алкаша в магазине Диета на Звенигородской в свое время завербовал в американские шпионы.

А дальше кто-то сказал, что, оказывается, пьяный Глебка орал вчера, что у него на уме, а в тот момент было на языке. Он орал: я вас всех ненавижу, уроды! Это уже не алкоголизм, решил Либерман, это психическое заболевание. Ты, придурок, сказали телезрители, мы тоже вас, уродов, всех ненавидим, так что, ты намекаешь, что мы психи? Ну давай, давай, ты только на волю выйди, мы вместе к докторам сходим, но разным. Тебе психиатр не понадобится.

Тут по ходу дела Женя и говорит: я очень переживаю за сына. Не пизди! засмеялись телезрители, сам его отдал на погибель в этот бордель, нечего нам лапшу вешать.

Тогда Женя сказал рекламу, чтоб все приходили на кастинг. Как же, засмеялись телезрители, мы придем – а Глебка нам пизды даст! Больше не даст, сказал из кустов Комиссаров, я распорядился.

Точно, сказал Кондрат, Глебка и вещи уже собрал, без голосования его поперли. И я тогда пойду! стала изображать декабристку Надька. И пошла в шкаф, телефон взяла на всякий случай. Глебка за ней. Ты не любишь меня, стала ныть свою бодягу Надька. Мы не сможем быть вместе, стал объяснять Глебка, у меня нет ничего, чтоб куда-нибудь с тобой пойти, так и сказал. Ах! сказала Надька, так твоя любовь была в рамках проекта! Тут ей пришла смска и ребята на время замолчали, надо было ответить. Потом Глебка говорит: у меня теперь в жизни будут трудности, и ты станешь одной из них, сиди тут, я не люблю тебя. Говори тогда, как есть, с запозданием сказала Надька, эта смска сбила её с ритма беседы. Зачем тогда жил со мной? сказала Надька. А вот зачем! ответил Глебка и погрузился в шкаф поглубже. Не трогай меня! заверещала Надька. Глебка радостно выскочил и ушел, а Надька стала тренировать рыдания, ей тут еще работать и работать.

На лобном Женя говорит: меня Ритка заставляет извиниться перед голой мамой Огибаловой, вон она вся потная сидит блестит. Так ты за тон извинился или за смысл? уточнила Оленька. Ни за что, удивился Женя, я извиняться не планирую.Показали лицо голой мамы крупным планом. Взгляд у неё был совершенно безумный. Вот у кого с психикой неполадки! догадались телезрители, а у Глебки как раз все нормально, нормальная реакция здорового организма.

Не уважая меня, запищала голая мама, ты не уважаешь свою жену! Хуйня, засмеялись телезрители, не верь ей, пиздит голая! А Рита делает ошибку, что мирится с этим мерзавцем, хотя он не попросил у меня прощения! взвыла голая мама Огибалова. Третья её сиська развевалась, как флаг над Рейхстагом, но четвертая висела обреченно, как сгоревший жопошар на окрестном дереве. Обалдеть! только и смог сказать Женя. Я уйду с лобного! завизжала голая мама, если он меня перебивать будет! Привилегий требует, осуждающе покачали головами телезрители, вот старая сволочь!

Я, я! визжала тоненьким голосом голая мама Огибалова, я её родила, и ты мне должен быть за это благодарен! Ты меня не выкинешь из дома2! Это наш с Риткой дом, попытался возразить Женя. Это наш дом! завопила голая мамаша, наш, а не ваш! Ритка перестала понимать, что происходит и говорит: вот я уеду, брошу тебя с мужем и Митенькой тут, будете жить вдвоем. Убей! Убей меня! закричала со страстью голая мама Огибалова. Валяй! завопили все телезрители, она сама сказала! Другого случая не будет! Давай, Женька! Мы свидетелями будем, что с полного и добровольного согласия! Вон дубину из под Оленьки вынь, вон какая дубина подходящая! Эх…

И еще не ругай мою дочку матом сукой, вдруг вполне миролюбиво сказала голая мама. Было это? было? Не было! с надеждой обратился к ребятам за поддержкой Женя. Было, сказали ребята. Ну, было, ну, хорошо, сказал Женя и успокоился. Тебе надо, назидательно сказала абсолютно неверное положение Оленька, принять позицию Ирины Александровны, в миру голой мамы Огибаловой. Не буду, сразу ответил Женя, пусть она принимает. А вот это правильно, одобрили телезрители.

Ну а дальше началась прощальная речь Глебки. Сначала Оленька сказала: я тут всегда, но никогда еще не видела, чтоб так дрались. Я не хотел всех девочек напугать, стал каяться Глебка, и ребятам спасибо, что держали. Нос Глебки был синий, под глазом тоже синяк. Объяснений у меня нет, сказал Глебка, я сам обеспокоен своим поведением, это не только алкоголь. Так и признался. Это или кокс, или герыч, предположили телезрители, трава такого эффекта не дает, слабовата.

Вы бы меня оставили, предположил Глебка, поэтому мне сказали самому выпереться. Вы все любите гандона, подтвердила Оленька, скажите ему добрые слова на дорогу. Ну, сказал Женя, ты ж тут в Москве остаешься? Не факт, сказал Глебка. Не факт, подтвердил из кустов Комиссаров, это вовсе не факт. Женя стал рыдать. А фашистка Наташа наоборот, перестала, и говорит: ты кретин, осознай свою проблему. А теперь, сказала Оленька, обратимся к памятнику, тьфу, к человеку, которому надо памятник поставить. Из кустов с гордостью стал подыматься Комиссаров. Это Надька, объявила Оленька. Комиссаров постоял немного, сказал: спина что-то затекла, и сел обратно в кусты. Любая девушка, сказала Оленька значительно, может Надьке позавидовать, тьфу, Глебке, что Надька с ним работала с преданностью. А я Надю за забором не хочу, твердо сказал Глебка. Так что, ей тут с другим строить? удивилась Оленька. А что ей еще тут делать? удивился Глебка, не стихи же писать, ну и говно же у неё эти сочинения, а мне предстоит большая работа с собой за забором, мне надо в себе будет разбираться. Тут Глебка заплакал и говорит: папа-мама, простите, опять я вас подвел.
Ну, сказала Оленька, крепись, Надя, вместе мы выпирание Глебки переживем, а к тебе скоро нового подгоним, не хуже. Пошли Глебку провожать.

И все пошли к воротам. В основном провожала Глебку фашистка Наташа, Надька в самом конце церемонии появилась, Глебка тепло простился с товарищем по работе, но без особых нежностей, не как с фашисткой. Оленька удивилась и говорит: может, вам вдвоем лучше попрощаться?

После этого вопроса Глебка практически бегом рванул на мост, тот сильно зашатался, но технические орги заранее еще с утра его сильно укрепили.