Комиссаров сегодня сидел в кустах в панике. Его толстое лицо то высовывалось наружу, то скрывалось, раздавались вздохи. Чего вы там? спросил Кондрат, или принести? Нет, нет, зашептал Комиссаров, тут до меня слухи дошли, плохо всем нам будет! Ой, плохо будет! Все бабки отнимут, все! Этого не может быть, твердо сказал Кондрат, лучше нашей передачки нету на просторах России после 23-х, а теперь и днем тоже. Может, прошептал Комиссаров и свалился на пожухлую траву, меня в думке предупредили, что группа Война открывает телеканал. Так это нам пиздец? испугался и Кондрат.
Ну, сказал Комиссаров и уселся на пеньке покрепче, пока не пиздец, мы зрителям еще пизду не показали. Да вы что! закричал Кондрат, да разве наши бляди такую пизду покажут? Да у этой Войны пизда так пизда – произведение искусства, а у нас – рабочий инструмент! Ничего, сказал Комиссаров, поборемся, вот хуй Вонючему отрастим – и его покажем. Пролетаем мы с Вонючего хуем, чуть не заплакал Кондрат, эти уже показали хуй размером с Литейный мост! Комиссаров задумался и говорит: тогда младенца в ход пустим, пусть Митька деньги отрабатывает по полной. Да ихний младенец Каспер Ненаглядный Сокол нашему сто очков даст! уже завыл Кондрат, ой, прикроют нас, покинут же нас зрители! Не прикроют, твердо сказал Комиссаров, я милицию на них подниму, прокуратуру! Стоп, сказал один телезритель с таможни, не забудьте, их действия организует неизвестный мне, но находящийся вне пределов родины в безопасности предположительно в Англии или Швейцарии, неизвестный. Этот неизвестный имеет пиковый интерес с этой группы Война, так что ваш интерес он и перебить может. И с ментами по-аккуратнее надо, они ментов переворачивают прямо вместе со спецтранспортом, и тут тогда кое-какой многочисленный зритель будет их смотреть в прямом эфире, а не нас.
Но что же делать, что делать! застонал Комиссаров. Я, тебе, блядь, не Чернышевский, рассердился Кондрат, сам думай, а то к ним уйду озвучивать. Они и без тебя озвучат, обессилено сказал Комиссаров и наклонил голову на свой здоровенный живот, они писать умеют, не то, что разговаривать, они формулируют мысли, в словечки их облекают, а у нас? Одного Либермана послушать – на язык жестов перейдешь. Верблюда похоронить… начал Кондрат. Молчать! в отчаянии заревел Комиссаров, и окрестные вороны поднялись в воздух, молчать! Перебьют они нашего Растопырова с выдумкой, у них головы работают, не только пизда, а у нас, сам знаешь! Знаю, прошептал Кондрат и оглянулся. Недалеко шла фашистка Наташа, за ней передвигался её татуированный папаша.
Да и задачки у нас разные, успокоившись, сказал Комиссаров, они, гады тревожат народ, а мы успокаивать призваны, и, главное, одним и тем же работаем, хуями да пиздой! А результат разный… Что делать, ума не приложу, потеряем мы зрителей. Не потеряете, раздался голос телезрителя с таможни, мы вас смотрим. И мы, поддержал таможенника хор телезрителей-аналитиков, мы, аналитики, умные сами по себе, нам чужих мозгов не надо, нас вы устраиваете. Мы тут проанализировали, и по признакам сделали вывод, что маргиналы эти Война, неряхи, а маргиналов мы не принимаем всерьез. И матом ругаются прямо на плакатах, а мы такое не любим от рождения и по воспитанию. И мы не любим! раздался сбоку голос какого-то простого телезрителя, им из нас быдло не сделать! Тут Комиссаров и Кондрат переглянулись и улыбнулись, но сразу стали серьезными.
Они и по нам, грустно сказал Комиссаров, по депутатам проходятся, они мигалочки наши поснимать хотят. А не каждый депутат сможет обязанность выполнять без мигалочки, обидно. Эх, найти бы, кто им платит, шпионов наших подключить, зонтик там, чаек – и пиздец группе Война, это кто ж задаром работать будет! Это я задаром работаю, злобно подумал Кондрат и сказал: точно, а потом шпионов наградить высокими наградами, тут ведь с врагом шпионы поборются, а то всё бабки отмывают неизвестно кому.
А вдруг они из интереса представляют? спросил Кондрат, вдруг задаром? Такую гадость из интереса не делают, строго сказали из таможни, а аналитики подхватили: мы всё посмотрели – просто противно и неинтересно, а противно причем с большой буквы! Эх, да Березовский им платит, не иначе! Блядь! сказали некоторые телезрители, да последнее дело выяснять, кто платит, да даже заикаться об этом позорно, ты про суть подумай, что и зачем они делают, а не допереть самому – ты просто их почитай, они понятно пишут, идиот разберется. Я не идиот, обиделся Кондрат, и только поэтому меня еще с передачки не прогнали. И начал читать текст.
Глядите, говорит, Либерамана переодели, теперь он не на эсэсовца похож, а на сбежавшего в больничном из спецучреждения. В кальсонах стал Либерман ходить, это Андрюши бывшие кальсоны. Прямо в них он Ритке и говорит: твоя мама хоть и абсолютно голая, но мудрая и хороший еще статег. Блядь, сказали телезрители, опять про её знаменитую мудрость трындят. Да! заорал с пня Комиссаров, голую маму Огибалову в президенты, а не Лёню Ебнутого! Да, сказала Ритка, моя голая мама мудрая, но я не хуже, я сама решила вазу разбить, в смысле Женьку выпереть, это мне Растопыров велел, вот так. Странно, сказали телезрители, вроде симпатичная на лицо – а симпатии не вызывает, даже по поводу ебли.
Тут природа восстала и начала идти снегом, да пока сил у неё не хватило, не замело всех участников насовсем.
Дальше показали Оленьку с кошмарными косичками на башке, ну вот объясните мне, как может девушка быть такой совсем без вкуса?
После этого группу участников посадили кушать. Ты, Роман Сергеевич, сказал Коля, жуя что-то, тут не к месту, я буду против тебя голосовать. Зазаборная сказала: ненавижу мужчин за 40, которые как мальчики без денег и противные. И еще Роман Сергеевич постоянно нарушает интимную зону. Да ладно, сказали телезрители, может, ты нам еще пизду покажешь?
После этого вместо пизды показали Инну, которая сетовала: всех мужчин надо выпереть и нанять новых. И баб тоже, сказали телезрители, всех без исключения. Мужчина, продолжала Инна, должен быть как А… помолчала и продолжила: Атлант, чтоб стирал и готовил. Это холодильник, сказали телезрители.
Дальше почти всю передачу про Ритку с Женей разговаривали, это очень надоело. Пропускаем. Тут всё ясно, сначала их разводить будут, потом мирить, потом опять разводить, опять мирить и т.д. А потом выпрут? с нажеждой спросили телезрители. Никогда, хором ответили Огибаловы, такие, как мы, сами не уходят.
А на заводе показали фашистку Наташу, за ней туда притащился папаша. Папа, сказала фашистка, меня тут Коля обижает, оладушки взял, которые я тебе готовила три дня назад. Я его теперь ненавижу. Завтра, пообещал татуированный батя, я с ним поговорю. Пизды тебе Коля вломит, обрадовались телезрители, он тебя, как группа Война мента в машине перевернет!
А скажите, спросила папашу прораб, вот фашистке автомобиль выписали, в кино компьютерном сняли в качестве флэшки, как вы к этому относитесь. Папа почесал татуировку и говорить: это её призвание. А чего ваша дочка мужа не ищет? спросила прораб, или она теперь в артистках без мужиков может? А который из наших ей бы подошел? Все ваши – говно, дал правильный ответ папаша, но у дочки, в смысле, фашистки, муж будет, отвечаю.
Дальше прораб спросила Женю Кузина: тебе кто больше нравится – Митя или Ритка? Митя, сразу ответил Женя, девушки – без обид, только бизнес!
А что скажет Пынзарь? спросила фашистка. Ему, Жене, не хватает элементарного тепла, ответил Пынзарь, всем известно – огибаловские бабы зверюги. А вот и нет, сказала Ритка, у меня тепла, тьфу, тяги к нему хватает, третий месяц не ебет меня, сволочь. Я запутался и не знаю, что делать, признался Женя. Шлите! Шлите срочно ему смски про что делать! завопил с пенька Комиссаров, чем больше, тем лучше.
Женя попытался что-то сказать, но Ритка его перебила: да пошел ты, да пошел, сказала она.
Дальше стали выпирать. Пынзарь назвал Романа Сергеевича Козявкиным. Очень подходит, кстати. А у того аж щеки затряслись от возмущения.
Его и выперли, этого бомжа Романа Сергеича, он и пошел по мостику на полусогнутых.
А Комиссаров встал с пенька и говорит: тьфу, пойду искупаюсь. И ушел к речке. Холодно, утонешь! закричал Кондрат. Такие как я, с достоинством не оборачиваясь сказал Комиссаров, не тонут.

http://www.kommentator.info/не-долго-роман-сергеевич-щеками-тряс/2217/