После этого показали разговор Ритки и Илюши – абсолютно ничего не понял. Дальше показали Сережу Ермакова, он, вроде, опять привычно рубил докторскую с майонезом. Но приглядевшись, я понял, что он готовит в миске опять что-то мне непонятное. Дальше безымянная блядь говорит полупидору: у меня было два исхода. Опять непонятно – исход может быть только один, а уж только после исхода – пиздец. Завершила непонятные свои речи блядь припевом, повторенным два раза: пошел он в жопу (2 раза). В ответ полупидор предложил ей купаться с ним голой. А вот это нет! сказали телезрители, голая у нас тут одна – мама Огибалова.

Дальше показали Надьку, она шептала что-то Вонючему старичку. Наконец она потеряла голос! обрадовались телезрители, теперь не сможет в нижнем белье петь песни для школьников четвертого класса.

После Надьки опять стало непонятно. Ты реально тупая, почему-то сказал политрук Нельке. Это реально, согласились телезрители, но почему сейчас? А ты дурак, ответила Нелька. И с этим согласны, сказали телезрители, а в чем дело-то? Видимо, политрук тоже не очень понял задумку оргов, потому что спросил: за что ты меня любишь? Нелька к этому моменту вообще потеряла нить сценария и ответила первое, что в голову пришло: потому что ты добрый, но сидеть там тебе надо меньше. Где?! совсем уже ничего не поняли телезрители. Где, где, недовольно стал объяснять Кондрат, сами знаете где. У ноутбука. А мы думали, в пизде, сказали простодушные телезрители. Ты меня раздражаешь, продолжал сценарную линию политрук. Свадьбы не будет! обрадовалась Нелька, она вспомнила текст.

Дальше показали Пынзаря и болвана Задойного. Почему-то Пынзарь в отличие от Нельки не сказал: а ты дурак, обращаясь к болвану. Хотя это напрашивалось. Непонятно.

Дальше Вонючий старичок так и сказал: мне непонятно одного. Что он после этого произнес – уже не важно, т.к. телезрители радостно закричали: а нам непонятно другого! Учи падежи, мудила!

После этого опять Кондрат заговорил. Ритка, говорит, хочет держать Женю мужа на дистанции, а орги его поэтому переселяют на завод, там дистанции огромного размера. Блядь! расстроились телезрители, так он так и не получил народного Таджикистана? Да отпуск у парня кончился, сказали знающие телезрители, пора и за работу. Да, подтвердил Кондрат, Ритка завтра едет к нему на свидание, им орги комнату специальную с кроватью отвели, все как в лучших колониях со спецрежимом.

А на даче воровки оделись в ярко-красные костюмы. Странно, удивились телезрители, так ведь им украсть что либо трудно будет, очень заметно оделись. Так они эти костюмы и украли, предположил один догадливый телезритель, в хоре и украли. Короче, стали воровки Женю ругать, они у себя в хоре настропалились тексты народных песен наизусть учить, тут у них тексты Растопырова просто от зубов отскакивают.

А Оленька спрашивает Ритку: что чувствуешь? Ничего хорошего, ответила Ритка, я завтра на стрелке с Женей подтвержу, что он неисправим. Тогда послушаем Надю, сказала Оленька. И Надька как зашипела, как зашипела! Чисто удав, лучше б говорила обычно. Вообще ни слова непонятно. Но Ритка возвратила разговор в прежнее русло. Есть, говорит, мысли о разводе, разум, короче, подскажет. А ты любишь Женю? на всякий случай спросила Оленька. Конечно, так и сказала Ритка, он же мне муж! Вот! заорали женатые телезрители, наконец! Это она здорово сказала, это очень правильные слова! Если, блядь, я тебе муж – то ты, блядь, любить его обязана! Это телезрители уже своим бабам сказали, некоторые и рукоприкладство небольшое сделали.

А вот воровки с Риткой несогласны. Биологический, говорят, отец только жизнь дает, а обычный отец – деньги. Вонючий старичок сразу стал энергично заявлять, что претендует только на звание друга, не более. И еще второй раз сказал для усиления предыдущего эффекта: мне непонятно одного – с чем Женя приедет. Падежи… вздохнули безнадежно телезрители.

После этого показали, как Денис принес Надьке тазик. Что это? зашипела Надька. И ей непонятно! обрадовались телезрители, да тазик это, поблевать. А это оказался таз для массажа. Но Надька стала просто в нем мыть ноги.

После этого стали показывать, как все новые участники любят и уважают старейшую блядь проекта – Надьку. Новые друзья, сказал Кондрат, будут для Надьки исполнять мелодию. Надьку посадили перед теликом для прикола, а певцов в составе воровок, солиста Дениса из ресторана, Илюши для ощущения общей небритости и неизвестного, которому совсем забыли синяк покрасить, короче, певцов поставили на улицу петь. Обрадовать Надюшу решили. Спишь ты тихо крепким сном! запел тонким голосом ресторанный, а я пришел к тебе с душой. Лучше б денег принес, подумала Надька и стала лучиться счастьем. Ангел мой, будь со мной! продолжал петь в неплохую рифму Денис. Сидящая рядом с Надькой Верига кайфовала, стала подпевать, зажигалкой стала размахивать, ну чисто Машина Времени или там Гребенщиков. А закончил песню Илюша полным враньем: нам, мол, ничего не надо, а с тобой быть рядом. Не врет он, возразили телезрители, Надька тут еще год, как минимум, просидит, так что рядом с ней быть очень даже хорошо, не попрут точно.

Как ребята спели – пошли на кухню, там стали Надьку обнимать и говорить: выздоравливай, солнышко! От такой сценки телезрители расчувствовались и коллективно блеванули, а тазики-то не у всех стояли, не все такие предусмотрительные, как Надька.

Тем временем на заводе Нелька совсем сдурела. Запросила реквизит, оделась то ли Чапаевым, то ли Анкой, легла на пол и стала непонятно орать. Чуваки, стала кричать бессмертные слова Чапаева, а, может, Фурманова, может, и Петьки, чуваки, кричала, я в засаде, он на меня лег! К этому моменту политрук уже на Нельке устроился, как белый офицер на тонущем Чапаеве. Я ранен! стала вопить Нелька и потянулась к штанам политрука, давай я тебе вырву сокровенное! Это уже что-то современное, поморщились телезрители, нарушила, блядь, героическую романтику комиссаров в пыльных шлемах.

Дальше началось лобное, которое начал Пынзарь, объявив, что Женю орги сослали на завод подальше от родного сыночка для укрепления семьи. Пынзарь сидел на крыше завода, а рядом светила огнями конура, где раньше жил Сеня. С тех пор она пустует, а могли бы кого-нибудь туда заселить. Хоть, например, Вонючего старичка, где его удав? И удава туда с тараканами, сказали телезрители, где тараканы Вонючего? Чего, сволочь, колдовать перестал? Непонятно.

Дальше Ритка стала повторять уже сказанное: прогноз не радует. И тут показали палестинского беженца, он молча сидел рядом с Веригой. Да ясно это, сказали телезрители, он готовится стать террористом-смертником, а тут на практике.

Оленька сидела ярко освещенная, поэтому её кирпичное лицо казалось сделанным из благородной терракоты тоже коричневого цвета. Оленька сказала: все черты идеального мужа есть тут у одного человека, и этот человек – Вонючий старичок. А мы что говорим? обрадовались некоторые телезрители, повернувшись к своим бабам, у идеального мужа совсем не обязательно наличие хуя. Да, стал подтверждать объективный Вонючий, мы с Риткой не были в близких отношениях, требующих непременного хуя, так что я не идеальный муж. Ну ладно, так и сказала Оленька, я и имела в виду, что ты не мужчина, но муж. А Ритка, попытался смягчить ситуацию Вонючий, идеальная жена. Это нам непонятно, заметили телезрители, вроде, наоборот согласно Оленькиного определения.

Дальше Женя стала поддерживать Женю мужа. Он, так и сказала, возвращается сюда разными путями вопреки желанию администрации. Ленин, натуральный Ленин! зашептали телезрители, прямиком из Таджикистана в паровозе с замотанной щекой!

Потом стали выяснять, почему Денис из ресторана не стал ухаживать за безымянной блядью с симпатичной внешностью, а стал носить тазики Надьке. Денис вздохнул и так и сказал: у неё хотя бы богатый внутренний мир. Все стали смеяться, как и не пели Надьке песен. Надька тоже, смешно ведь. А Оленька решила разъяснить слова Дениса и говорит: это он имел в виду, что блядь красивая, а Надька уродина. Спасибо, родная! закричали телезрители, а то нам непонятно было.

Тут лобное и закончилось, Пынзарь рванул с низкого старта, ей богу, так и побежал. А в ночном показали, как Надька прыгает по кроватям, как здоровая. Ничего, короче, понять невозможно, всё непонятно.